Неточные совпадения
Я приехал
в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли
в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего
города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня
в тюрьму и оставили одного
в тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
Поцеловав его
в лоб, она исчезла, и, хотя это вышло у нее как-то внезапно, Самгин был доволен, что она ушла. Он закурил папиросу и погасил огонь; на пол легла мутная полоса света от фонаря и темный крест рамы; вещи сомкнулись;
в комнате стало
тесней, теплей. За окном влажно вздыхал ветер, падал густой снег,
город был не слышен, точно глубокой ночью.
Дорога от станции к
городу вымощена мелким булыжником, она идет по берегу реки против ее течения и прячется
в густых зарослях кустарника или между
тесных группочек берез.
По берегам озера аккуратно прилеплены белые домики, вдали они сгруппировались
тесной толпой
в маленький
город, но висят и над ним, разбросанные по уступам гор, вползая на обнаженные, синеватые высоты к серебряным хребтам снежных вершин.
В радости они не знали, что делать. Вечер был прекрасный. Они отправились куда-то за
город,
в глушь, и, нарочно отыскав с большим трудом где-то холм, просидели целый вечер на нем, смотрели на заходящее солнце, мечтали о будущем образе жизни, предполагали ограничиться
тесным кругом знакомых, не принимать и не делать пустых визитов.
Живёт
в небесах запада чудесная огненная сказка о борьбе и победе, горит ярый бой света и тьмы, а на востоке, за Окуровом, холмы, окованные чёрною цепью леса, холодны и темны, изрезали их стальные изгибы и петли реки Путаницы, курится над нею лиловый туман осени, на
город идут серые тени, он сжимается
в их
тесном кольце, становясь как будто всё меньше, испуганно молчит, затаив дыхание, и — вот он словно стёрт с земли, сброшен
в омут холодной жуткой тьмы.
Жизнь его шла суетно и бойко, люди всё
теснее окружали, и он стал замечать, что руки их направлены к его карманам. То один, то другой из деловых людей
города тайно друг от друга предлагали ему вступить с ними
в компанию, обещая золотые барыши, и всё чаще являлся крепенький Сухобаев, садился против хозяина и, спрятав глазки, убедительно говорил...
Кожемякин смотрел на
город из-за спины ямщика и недоуменно хмурился: жалобно распростёртый
в тесной лощине между рыжих, колючих холмов, Окуров казался странно маленьким, полинявшим, точно ссохся он этим летом.
Катя не отвечает и завертывается
в свой салопчик; она зябнет. Елене тоже холодно; она смотрит вдоль по дороге:
город виднеется вдали сквозь снежную пыль. Высокие белые башни с серебряными главами… Катя, Катя, это Москва? Нет, думает Елена, это Соловецкий монастырь: там много, много маленьких
тесных келий, как
в улье; там душно, тесно, — там Дмитрий заперт. Я должна его освободить… Вдруг седая, зияющая пропасть разверзается перед нею. Повозка падает, Катя смеется. «Елена! Елена!» слышится голос из бездны.
Уже несколько недель
город был обложен
тесным кольцом врагов, закованных
в железо; по ночам зажигались костры, и огонь смотрел из черной тьмы на стены
города множеством красных глаз — они пылали злорадно, и это подстерегающее горение вызывало
в осажденном
городе мрачные думы.
В городе у Алексея и жены его приятелей не было, но
в его
тесных комнатах, похожих на чуланы, набитые ошарканными, старыми вещами, собирались по праздникам люди сомнительного достоинства: золотозубый фабричный доктор Яковлев, человек насмешливый и злой; крикливый техник Коптев, пьяница и картёжник; учитель Мирона, студент, которому полиция запретила учиться; его курносая жена курила папиросы, играла на гитаре.
И вот я
в полутатарском
городе,
в тесной квартирке одноэтажного дома. Домик одиноко торчал на пригорке,
в конце узкой, бедной улицы, одна из его стен выходила на пустырь пожарища, на пустыре густо разрослись сорные травы;
в зарослях полыни, репейника и конского щавеля,
в кустах бузины возвышались развалины кирпичного здания, под развалинами — обширный подвал,
в нем жили и умирали бездомные собаки. Очень памятен мне этот подвал, один из моих университетов.
Пребывание
в некоторых обителях лиц из высших сословий, не прекращавшееся со времен смоленских выходцев, а больше того
тесные связи «матерей» с богатыми купцами столиц и больших
городов возвышали те обители перед другими, куда поступали только бедные, хотя и грамотные крестьянки из окрестных селений.
И у них с Кромсаем завязалась
тесная дружба, а к тому же
в посту на Кромсая нашло благочестие и рачительство: он пришел к священнику и сказал, что вот у них дома ни у кого хлеба нет, и муки к Благовещенью собрать не у кого, и того гляди опять
в этот год придется без просвир сеять; а потому Кромсай надумал — ехать на своей лошади к родным,
в сытые места, и там муки напросить, а кстати самому
в городе от куричьей слепоты и от вередов лекарства попросить.
Антон идет за своим вожатым
в темноте, не зная, куда его ведут; он знает только, что они не вышли из
города и что они идут по
тесным, кривым улицам, потому что беспрестанно готовы наткнуться на угол дома.
Правда, Москву обсели кругом многочисленные села, слободы и пригородки, отделенные от нее то полями, то лесом и кое-где державшиеся за нее нитями длинных концов; правда, что мысль о соединении всех этих слобод, пригородков и сел должна была изумить огромностью будущей русской столицы; но первое впечатление, полученное через глаза, было сделано, и Москва заключалась для наших путников
в том
тесном объеме, который и доныне посреди
города сохранил имя
города.